- Какие возбуждающие картинки вырисовываются в моем разуме! - промолвила Диана сквозь улыбку и набитый колбасками рот и нервно хихикнула, - Здесь тебе не корабль. Хочешь командовать - верни свою тушку на "Милтон-Зиммерман". Там тебя наверняка ждут с нетерпением...

- Но ведь именно в том и состоял весь этот фарс! В контракте практически так и было написано - подопытные мышки. Мы должны тестировать корабль. До тех пор, пока не найдем ту роковую неисправность, которая может стоить жизни будущего экипажа. И ты заставил меня подписаться на это, проклятое насекомое, убежденное в собственном превосходстве! - попыталась Диана назло Кирку спародировать его нового врага.

- В следующий раз, когда нас посадят на корабль под контролем искусственного интеллекта, я просто заткну уши... чтобы не слышать ни ее, ни тебя! - буркнула Диана в ответ и вытянула из холодильника еще одну копченую колбаску, - В конечном итоге все равно этот корабль окончательно развалится на части. Надо приготовиться к тому, что в следующий раз мы будем возвращаться в одних скафандрах.

Диана пришла к себе домой неспешной тяжелой поступью. Конечно, это был нее дом, а Кирка. Но таким женщинам, как она, от природы было необходимо хоть что-то называть своим домом вне зависимости от того, имеют ли они на это помещение хоть какие-то права. Тем не менее, за последние несколько недель, что она тут находилась, она уже успела немного обжить эту захудалую холостяцкую квартирку, превратив ее во вдвойне холостяцкую квартирку.
Обувь лениво сползла с ее ног. Вслед за обувью с ее тела начала сползать вся остальная одежда, постепенно покрывая собой и без того не самый чистый пол. Всей освобожденной кожей она вдохнула спертый воздух и немного размяла уставшие жилы.
Диана встала перед зеркалом и начала рассматривать его содержимое. Зеркало рассматривало ее оценивающим взглядом в ответ. Бледная кожа, вполне пристойная фигурка, в меру обвисшие, но все еще молодые и женственные груди... Ее тело дышало жизнью. Лишь одна деталь портила все, что только можно было испортить в этой полноте образа. Правая рука согнулась в локте и посмотрела на свою хозяйку бесчувственным металлическим взглядом. Желание немедленно отрезать ее время от времени посещало светлую головку, но что-то постоянно разубеждало. Ее тело было заперто в ловушке функциональности, и дилемма по поводу целостности и практичности человеческой анатомии выжигало в ее мозгу издевательские письмена.
У Кирка всегда под рукой валялось что-то, опасное для жизни. Будь то пистолет, сигареты, пульт от телевизора или нож... Нож лежал на своем месте, на тумбочке, время от времени привлекая цепкий взгляд своим металлическим блеском, вещающим о былом сиянии. Его рукоять идеально легла в руку с костлявыми пальчиками, и лезвие постепенно начало пить франко-британскую кровь по капле. Хаотичные полосы по очереди покрывали живую и чувствующую часть правого предплечья. Каждое сечение проводилось со все большим натиском, болью и паникой. Боль разливалась почти по всему телу. Струйки пульсирующего тягучего чувства упирались в непреодолимую преграду где-то в том месте, где культя сращивалась с протезом. Дальше боли не было хода. Кусок бесчувственного металла не был на это запрограммирован. Любые попытки убедить его обратном и позволить себе пропитаться живительной болью разбивались о стену холодного непонимания.

Свет ударил Диане в глаза мириадами острых иголок. Щурясь от непривычного яркого света, она сбросила с себя огромный чехол от рояля, который на деле оказался слегка окровавленным банным халатом Кирка. Она давно ждала момента, когда ей можно будет отделаться от этого концентрата сигаретного дыма и вновь окунуться в свободу и бодрящий холодок. Слегка скривив коленки, она сказала слегка заспанным голосом:
- Я хотела встретить тебя в таком виде. Начала ждать... Не дождалась... Замерзла. Накинула на себя первое, что показалось мне теплым.

- Эта штука... - Диана провела кончиками механических пальцев по стене с характерным скрипом, - Она бесчувственная, металлическая, холодная... Вроде бы рука есть. А ее нет. Хотелось что-нибудь почувствовать ею. Не получилось. - Она отшагнула от Кирка и встала в самый центр спальни, окунувшись всем телом в наружное освещение, пробивающееся сквозь окно, - Я тебе нравлюсь? Мое тело еще молодо. А руки уже нет. Эта железка уродует меня. Отпугивает одних людей. Заставляет сочувствовать других. Словно я калека... - ее голос слегка надорвался на последнем слове, - Я и есть калека. И даже не так страшно это признавать, как чувствовать себя калекой. Этот механизм заставляет меня чувствовать себя живым трупом. В голове у меня тоже есть железка, но с ней у меня иные отношения. Я не чувствую ее присутствия, а она в ответ не мешает мне. Мы не замечаем существования друг дружки. А эта рука напоминает о своем существовании при каждом движении. Я даже спать не могу из-за нее.

- Как поэтично! - выдавила она из себя фальшивую усмешку, - И как лицемерно. Сладкая ложь для поникших ушей.
Наградив Кирка последним многозначительным взглядом, она отвернулась от него и подошла к окну. Ей хотелось освободить свой взгляд от чего-то конкретного и отпустить его в абстрактные дали. Запыленность воздуха на станции позволило ей такую роскошь. Слегка нагнувшись, чтобы опереться о подоконник, она начала представлять, как чуждый ей самомнительный взгляд танцует на ее спине, выделывая дерзкие пируэты, и спускается чуть ниже, обводя изгибающиеся контуры.

Почувствовав ожидаемое дерзкое проникновение, Диана решила не сопротивляться. Ее руки лишь чуть сильнее обхватили край подоконника, а взгляд устремился еще дальше, в несуществующие горизонты. Выгнув спину, она окунула незримое лицо в пшенично-пурпурный водопад и почувствовала жар животного дыхания у себя на затылке. Лапы, привыкшие в рукоятям оружия, разучились правильно держать женщину, но хватка была крепкой, движения уверенными и агрессивными, и Диане было этого достаточно. Слегка прикрыв глаза и выгнув спину еще сильнее, она почувствовала, что теряет равновесие. Мысли вновь перепутались, стараясь зацепиться за одну единственную.
В этом процессе не было ничего утонченного. Все было просто. Первобытно. Без излишеств. На стекле ритмично разрастался конденсат. А зубы скалились в пространство, обрамленные дрожащими губами.

Небольшая передышка была действительно недолгой. Пытаясь в точности осознать, что только что произошло, Диана еще раз прислушалась к ощущениям от своего тела. Боль от сильной хватки, волосы, чудом оставшиеся на месте, ноги, сильно затекшие от постоянных усилий для сохранения устойчивости позиции, легкое остаточное электричество где-то внизу живота. И сердце, колотящееся так, как еще никогда не колотилось. Это был не самый вежливый, не самый нежный, и уж точно не самый проникновенный секс в ее жизни... но таких волнительных ощущений она давно не испытывала.
- Брехня все это... - ответила она равнодушным тоном, даже не пытаясь сдвинуться с места, - Твой член уже давно об этом мечтал.

Ноги отказались дальше продолжать работать, Диана просто тихо сползла вниз, присев где-то под подоконником и начав портить все излишними разговорами.
- Совсем недавно со мной приключилось одно событие... - остальную часть рассказала она просто проглотила и высказала лишь заключение, - Мне захотелось почувствовать, что такое настоящий мужик. Ты... едва все не испортил своими никому ненужными утешениями.

- Ты уже насладился, - продолжила она портить Кирку тишину и глубоко озабоченно вздохнула, - Ты ни о чем не думал, кроме себя и своих плотских утех. Ты настоящее животное. Обязательно было утверждать обратное? Знаешь же, что я сама не идеал вежливости и тактичности. И жена из меня никудышная. И собеседница. Лишь кукла для хорошего траха. И то теперь подпорченная.

- Просто это все как-то неправильно... - меланхолично выдохнула она, продолжая смотреть куда-то на потолок, - Точнее, сейчас все правильно. Но недавно я на несколько минут ощутила себя мужиком. Оплатила ужин... Назначила свидание... И пришла первой... И убежала последней... И не вела себя, как подобает всем лжецелкам... Ой... Я слишком грубо выразилась? - пальцы лениво легли на ее губы, выражая притворное сожаление.

- Астарта? - вопросила она, вспомнив главную виновницу двухлетней импотенции вояки, помешанного на оружии и бесконечных "самцовых уловках". Кожа вновь начала покрываться мурашками от холодка, но это мимолетное соитие высосало все силы и заставило посмотреть на мир, словно на комок абстрактной проекции.

Маленький приступ меланхолии вновь настиг Диану с головой в голом виде возле окна. Комок волнения, трепыхающийся в груди, не унимался, но Диана решила насильно его заткнуть.
- Ты знаешь, это было весьма... волнующе, - напрягла она лоб и слегка улыбнулась в стенку, - Как в один из первых разов. Я не успела кончить, но мне все равно понравилось.